Дона Флор и ее два мужа - Страница 158

158

В январе 1948 года Жоржи Амаду, как и остальные депутаты-коммунисты, был лишен парламентского мандата. «Нам пришлось срочно покидать Бразилию…» – поделилась в интервью Зелия Гаттаи, жена и друг Жоржи, ныне – известная писательница.

Тропы изгнания привели во Францию, где Амаду включается в движение сторонников мира, участвует в международных конгрессах и конференциях. Позднее живет в Чехословакии, посещает другие социалистические страны.

В 1948 году Жоржи Амаду впервые приехал в Советский Союз. Осуществилась его давнишняя мечта. Многозначительны слова его письма, полученного нами: «Моя жизнь писателя началась в тридцатых годах… когда стала разрываться железная блокада – блокада клеветы, которой реакционные, ретроградные правительства пытались скрыть советскую правду. В ту пору в Бразилии появились первые переводы произведений первой великой фазы советской литературы. Я говорю о книгах Серафимовича („Железный поток“), Фадеева („Разгром“), Бабеля („Конармия“), если вспомнить по меньшей мере трех авторов и три произведения, нашедшие большой отклик в то время, уже не говоря о величайшем, неизмеримом влиянии Максима Горького, первого учителя моего поколения, а также о других советских литераторах тех лет. В огромной степени их книги воздействовали на тогдашних молодых бразильских писателей – определили, так сказать, путь создания литературы, обращенной к проблемам народа, к поискам решения этих проблем. Все мы чем-то обязаны советской литературе того времени, рожденной в пламени революционных событий, в гражданской войне, – литературе плоти и крови, живой, свободной, бессмертной» .

По своим впечатлениям о пребывании в Советском Союзе и других странах социализма Жоржи Амаду в 1950 году, находясь в Чехословакии, написал книгу «Мир, где царит мир», выдержавшую в Бразилии вопреки препонам пять изданий в течение короткого времени и вызвавшую привлечение писателя к судебной ответственности согласно «закону о безопасности государства». Удостоенный в 1951 году международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами», Жоржи Амаду через четыре месяца после награждения приезжает на родину, хотя ему грозит судебный процесс. Однако судья, познакомившись с книгой и ее автором, как рассказывал сам писатель, «вынес определение, что решение привлечь меня к суду необоснованно, поскольку книгу нельзя отнести к „подрывным“ изданиям: она, по его мнению, „сектантская“!…» . Так, несколько комично сорвалась очередная попытка реакционеров заставить замолчать Жоржи Амаду. А в 1954 году в Рио-де-Жанейро – и почти одновременно в Москве – выходит из печати начатый автором еще в Чехословакии эпический роман «Подполье свободы» – широкая панорама борьбы народных масс во главе с коммунистами в период «нового государства», по существу, обвинительный акт против бразильской реакции.

Наконец годы эмиграции позади. Возвращение на родную землю в 1956 году вызвало у певца народа Бразилии бурный прилив творческих сил. Мысленно оглядывая произведения писателя, легко представить себе, насколько огромен и плодотворен его литературный труд, – в рамках статьи нет возможности рассмотреть каждое из них. Все же вспомним романы, появившиеся за последние десятилетия: «Габриэла» (1958), «Пастыри ночи» (1964), «Дона Флор и два ее мужа» (1966), «Лавка чудес» (1969), «Тереза Батиста, уставшая воевать» (1972), «Тиета из Агресте, или Возвращение блудной дочери» (1976), «Военный китель, академический мундир, ночная рубашка» (1979), да еще повести «Необычайная кончина Кинкаса Сгинь Вода» и «Чистая правда о сомнительных приключениях капитана дальнего плавания Васко Москозо де Араган», составивших сборник «Старые моряки» (1961), да еще сказку для взрослых «История любви Полосатого Кота и сеньориты Ласточки» (1976); не считая последнего романа «Великая Западня: мрачный облик», напечатанного в конце 1984 года в Рио-де-Жанейро, все – подчеркиваю, все! – эти произведения переведены на русский язык, опубликованы в Советском Союзе и, несомненно, сохранились в памяти наших читателей, высоко оценивших творчество бразильского романиста, близко познакомившего нас со своей родиной, открывшего нам сердце своих соотечественников.

Высокая оценка, популярность романов Амаду вполне оправданны, отдельные критические замечания – при всей их справедливости – неизбежно отходят на второй план, и нет надобности на них в данном случае останавливаться.

Бесспорно, нет такого произведения, в котором писатель не отражал бы мысли, чаяния, веру в будущее народных масс Бразилии. Нет такого произведения, в котором писатель не выступал бы в защиту эксплуатируемых, лишенных прав, жертв капиталистического мира, выявляя и среди оказавшихся «на дне», деклассированных, подлинные ценности человеческой души. Нет такого произведения, в котором писатель не изобличал бы антинародную сущность эксплуататорских классов, не открывал бы огонь против реакции, фашизма, империализма. Нет такого произведения, в котором писатель не откликался бы на животрепещущие вопросы жизни бразильского народа своей страны, на актуальные проблемы, волнующие все человечество. И для каждого произведения, как и для каждого персонажа, писатель находит свежие, неповторимые краски на своей богатейшей палитре.

«Основные достоинства Жоржи Амаду как художника – богатство воображения, высокое мастерство повествования, оригинальный стиль, сочетающий в себе народный и литературный язык…» – так в предисловии к «Старым морякам» охарактеризовал творчество автора этой книги, уже ставшего всемирно известным романистом, в 1961 году избранного в члены Бразильской академии литературы, видный писатель-коммунист Педро Мотта Лима. А за три десятка лет до этого он одним из первых оказал содействие безвестному тогда семнадцатилетнему баиянцу, добравшемуся до Рио-де-Жанейро, предложив ему сотрудничать в газете «А маньян». По суждению другого бразильского литератора, «дарование Амаду позволяет ему выступать и эпиком, и лириком… А за лиричнейшим Жоржи Амаду открываешь тень Максима Горького» . И сам Амаду свидетельствовал, что в числе мировых классиков «Толстой и Горький научили меня секретам романа и гуманизму» . Горьковские слова «Человек – это звучит гордо» поставлены им эпиграфом к «Пастырям ночи».

158