Дона Флор и ее два мужа - Страница 20

Антонио Мораис впервые заметил Розалию на утреннике в кинотеатре «Олимпия». Кроме двух фильмов и киножурнала, владелец театра сеу Мота включил в тот день в программу выступление оказавшихся в Баии нескольких померкших звезд из трупп, которые распались во время гастрольных поездок по провинциям. Пока Мирабел, «чувственная греза Варшавы», уже немолодая полька, уставшая от войны, сцены и публичных домов, вертела своим тощим задом, к восторгу мальчишек, проходивших там школу жизни, Антонио Мораис заметил сидевших неподалеку дону Розилду и двух ее дочерей: Розалию, охваченную тревожным ожиданием, и Флор с ее пленительными грудью и бедрами.

Механик сразу же отвернулся от изощрявшейся перед публикой потрепанной «грезы Варшавы». Взволнованный взгляд Розалии скрестился с его смиренным взором. Выйдя из кинотеатра, молодой человек на почтительном расстоянии последовал за матерью и дочерьми до их вполне приличной квартиры на Ладейра-до-Алво. На мгновение Розалия появилась на балконе, и ее уста дрогнули в улыбке.

На другой день после обеда Антонио Мораис в любовном томлении бродил по Ладейра-до-Алво, подолгу задерживаясь напротив дома доны Розилды. Розалия ободряюще поглядывала на него из окна. Бредя вверх или вниз по улочке, механик не отрывал своих глаз от балкона и насвистывал песенки. Спустя некоторое время Розалия в сопровождении Флор вышла из дому. Мораис осторожно приблизился к ним.

Дона Розилда, которая всегда была начеку, заметила зарождавшийся флирт еще на утреннике в кинотеатре. Поняв, что загоревшаяся страстью Розалия не станет ее слушать, она отправилась разузнать, что представляет из себя этот парень. Атенор Лима хорошо знал его, и сведения оказались самыми благоприятными: Антонио Мораис был хорошим механиком, мастером на все руки, очень трудолюбивым и имел собственную мастерскую в Галесе. Девятилетним мальчиком, лишившись отца и матери во время автобусной катастрофы, он остался совсем один, однако ни бродяжничество, ни разгульная жизнь его не соблазнили. Он поступил в мастерскую негра Пе де Пилана, отличного парня, который ростом был повыше собора. В мастерской мальчишка делал все, что ему поручали, не брезговал никакой работой и показал себя на редкость смышленым. Твердого жалованья он не получал, но ему разрешалось ночевать в мастерской и брать чаевые, часто довольно щедрые. Он самостоятельно осилил грамоту и научился ремеслу у Пе де Пилана. Уже юношей на свой страх и риск Антонио попробовал взяться за мелкий ремонт. У него были ловкие руки и светлая голова: моторы автомобилей не таили от него секретов. Разумеется, у Антонио нет образования, равно как и больших средств, но ни один механик не может с ним сравниться. У него верный заработок, и вряд ли доне Розилде удастся найти лучшего мужа для Розалии, раз она не принцесса и не владелица какаовой плантации, без околичностей заявил Лима своей тщеславной и ворчливой соседке.

Приблизительно так же отозвались об Антонио и другие знакомые. Тогда дона Розилда, посоветовавшись со своим кумом д-ром Луисом Энрике, который слыл мудрецом и всегда давал дельные советы, тщательно взвесила все «за» и «против» и вынесла решение в пользу механика.

Конечно, это не тот зять, о котором она мечтала, не принц голубой крови с сундуками, набитыми золотом. Правда, в жилах Мораиса текла благородная кровь – его дальним предком был принц африканского племени Обитико, привезенный в свое время в Баию работорговцем; но потом эта кровь смешалась с плебейской кровью португальского отребья и голландских купцов. Результатом такого смешения и явился этот мулат – симпатичный смуглый парень с приятной улыбкой. Не оказалось и сундуков, набитых золотом; накопленных механиком денег не хватило даже на постройку маленького домика. Но Розалия, пылавшая в огне любовной страсти, и слышать не желала о темном происхождении и скудных средствах Антонио. Розалия взбунтовалась, дерзко отвечала матери, раздражалась из-за любого пустяка, и доне Розилде пришлось покориться. Это случилось, когда Мораис в пятый или шестой раз зашел к ним вечером; в накрахмаленном белом костюме, надвинутой на глаза шляпе и щегольских ботинках он выглядел совершенно неотразимым.

Влюбленные сидели, тесно прижавшись и нежно глядя в глаза друг другу; держась за руки, они шептали всякие глупости, как вдруг из мрака лестницы с инквизиторским видом вынырнула дона Розилда.

– Розалия, дочь моя, не хочешь ли ты познакомить меня со своим кавалером? – раздался ее грозный голос.

После того как, заикаясь от страха, Розалия представила друг другу совершенно растерявшегося Мораиса и дону Розилду, та сразу же набросилась на него:

– Моя дочь не любезничает смужчинами в парадных и на улицах и не ходит гулять с поклонниками, я воспитывала дочь не для потехи какого-то проходимца…

– Но я…

– Кто хочет разговаривать с моей дочерью, должен заявить прежде о своих намерениях.

Антонио Мораис заверил, что мечтает лишь о женитьбе на Розалии, он уже не мальчишка и не собирается никого обманывать. А потом с готовностью ответил на подробные расспросы доны Розилды, которая получила полное подтверждение добытым ранее сведениям, главным образом насчет доходов мастерской.

Механик заручился благосклонностью, доны Розилды, и ему было разрешено приходить по вечерам к парадной двери, где теперь Розалия поджидала его, сидя на стуле. Дона Розилда из окна следила за соблюдением семейной чести; она растила дочь не для того, чтобы над ней надсмеялся какой-нибудь бродяга. А поэтому, когда Мораис, трепеща, протягивал руку к нежной ручке девушки, сверху слышалось строгое покашливание доны Розилды: